Донецк / AbsolutTV.ru / Из города, который есть - ко Дню Шахтера и ко Дню города Донецк. Август, год 2017.
[i]Наступают времена, когда мысли, озадачивающие тебя своей неожиданной смелостью, должны быть услышаны другими людьми. И поняты. Потому что хлеб насущный – это не только ежедневные и ежечасные заботы о бытии своем бренном. Это – и личностное отношение к Миру. В котором живешь. Так, вырвавшись однажды на время из бредово-трагической жизненной данности моего любимого Донецка, я никак не предполагала, что беда наша, Вселенско-Донбасская, будет надменно-оглушительно неинтересна большинству людей, продолжающих жить своими мирными жизнями, в значительном или незначительном отдалении от уже смрадно загноившегося горя, растянутого злым фатумом на долгие года. Не имею права переступать границы частных жизней уважаемых современников. При этом, уверена, очаг всеобщего безумия, вспыхнувший совсем не спонтанно в огромном промышленном регионе, рано или поздно может горячо прикоснуться к каждому, проживающему за пределами не прекращающейся уже четвертый год Донбасской трагедии. Не претендуя на роль ментальной наставницы и сознательно игнорируя любую возможность делать какие бы то ни было обоснования происходящему, особенно - политические, но, словами своих очерков, рассказываю о том, как живут и выживают в Донецке люди.
…Да пусть не наступает скука от многословия… Ведь, любой словесный посул – имеет душу… Не полениться бы услышать каждый....
Как в музыке невозможно начать мелодию сразу мощью всего голоса в орущем неистовством fortissimo, так и в словесном повествовании - должна быть ощутимо-закономерная последовательность. И звуковая сдержанность, с самого его начала. В моем случае – это строчки моих эссе, тщательно отфильтрованные разумом. Чтобы смогли они вместить в своей ограниченной типографским пространством избранности то отраженное солнечным светом планетарно огромно важное, что и есть, надеюсь на это, суть всего сейчас проживаемого всеми нами здесь, в Донецке.
Продолжаю говорить, кричать…, распутывать клубок скопившихся домыслов и сомнений. Что есть нескончаемое свидетельство уже озвученного. Как порука того, что не станет потом душевно холодно от запоздало-трусливого сожаления за хитро- лукавую попытку извернуться и вынырнуть из болотного омута несуществующих в природе идеалов желанного совершенства…
Итак, суть кошмара, очередная его часть, осмысленная женщиной, оказавшейся, как и миллионы других людей, в ситуации выживания в происходящем. В силу обстоятельств. Или – не по своей воле.
… Из разговора:
- А где у вас здесь гопники? – Громко спросил племянник знакомую. Как говорят, в первую минуту после состоявшейся, наконец, радостной встречи людей, долго не видевших друг друга. Спросил достаточно громко и осознанно, парню-то уже 16, к тому моменту уже и паспорт получил.
А приятельница, как она рассказывала впоследствии, неприятно и озадаченно вздрогнув, внимательно посмотрела на парня и, в свою очередь, тоже задала ему вопрос: - А… что ты имеешь в виду?
- Ну, урки, там, сявки всякие. – Наивность парня, достигшего своего совершеннолетия, но не научившегося такту этики в своем общении с другими людьми, озадачила. Но он не сдавался. И ждал ответ желторотый юнец, обученный на скорую руку, чему-нибудь и как-нибудь. И, по-видимому, где-нибудь…
- Кто тебе такое сказал, что здесь есть урки…, там, сявки? -Приятельница заметно разнервничалась, никак не предполагавшая до этого момента, что встреча ее родных по крови людей с городом, где она живет со дня ее рождения, и который она так самозабвенно и преданно любит, может начаться с такого унизительно-оскорбительного для него, этого славного трудолюбивого города, вопроса. Тщательно обдумывая свой ответ, она внимательно смотрела на подростка, пытаясь понять мотивацию его вопроса.
- Мама сказала. – Между тем, запросто “успокоил” ее подросток. Отец парня молчал. А мать его, сидевшая за рулем дорогой и престижной машины, на которой семья приехала в Донецк из Западной Украины, а отрок, кстати, впервые в своей жизни оказался здесь, мгновенно понявшая неприятную пикантность создавшейся ситуации, отреагировала вполне предсказуемо, злым укором в адрес сына: - И когда же я тебе такое говорила… Смотри лучше в окно…
К тому времени машина уже приближалась к центру города. На чисто убранных городских улицах появились первые клумбы со знаменитым разноцветьем Донецких роз. Привлекла внимание исполинская, плакатно-резко высеченная в чугуне скульптура ШАХТЕРА на площади Шахтерской Славы, с еще одним символом Донецка в его смело протянутой Миру рабочей руке, с большим осколком угля в ней, добытого из черной, терзаемой уже второе столетие неутомимым людским энтузиазмом и мозолями рабочих рук, бедолашной преисподней Донбасской Земли.
- А шахты по-прежнему работают? – спросил приятельницу отец мальчика.
- Да, работают. И уголь стране дают… Кстати, этим углем ваши дома и отапливаются зимой… - Приятельница улыбнулась, стараясь своей улыбкой разрядить досадную натянутость сложившейся обстановки. - Да-да, видели груженный углем эшелон… Сосчитала даже вагоны: их было 17… Шли по железнодорожке, навстречу нам… Параллельным нашей дороге путем… - Как бы оправдывалась родственница… Получается: родные приехали сюда, на Донбасс. А состав, груженный Донбасским углем пошел к ним, в Западную Украину…
… Такая маленькая житейская зарисовка, происходившая на самом деле незадолго до начала Донбасской трагедии, при самом въезде в Донецк, сегодня, когда очаг ее, как яростный огонь в прорве заводского мартена, разгорается все больше и больше, понимается, каким глубоким есть конфликт в некогда единой стране. Хотя, обратив бы минимум прозорливого внимания на предтечу многих событий, тогда, в 2012 году, и даже многое другое, намного раньше, уже можно было и осознать: когда небо затянуто тучами, жди грозы…
О неприятном стараешься, как можно быстрее забыть. Но непонимания происходящего в исторически реальном бытии быть не должно. А легенды о моральной ущербности Донбасского края оказались повсеместно настолько живучи, что затмили собой настоящую историю этого региона. Историю очень сложную, многострадальную.
Отдельным и очень значимым пластом вписавшимся в ярко выраженную рельефную стратосферу государства. Какого…?
Но, как это и подобает быть в любой истории, размытой недомолвками, которые потом всем миром будут собирать по крупицам по сусекам, во имя выстраданного триумфа терпеливо заждавшейся истины. Чтобы справиться со всеобщим беспамятством и невежественным пренебрежением к наследию предков, все-таки живших в пределах этой государственности.

История Донбасса – не такая, уж, и седовласая. И никак не сравнится по своей протяженности в годах и в столетиях с историей любого другого региона России. Что говорить без толка и сетовать печалясь, если не украсил Господь эту ершистую Землю непроходимыми хвойными лесами… Степь да степь здесь одна кругом, на протяжении веками утрамбованных километров, изъеденная горечью вольно цветущей полыни, местами и до основания, где просматриваются пологие плеши природные. Да палящее, с огненно-размытыми контурами, солнце в небе. Да песни жаворонков в знойной глубине Донбасской небесной лазури… Но земля здесь - это играющий притягательным блеском бесценных подземных сокровищ золотник… В черной тьме преисподней… Но не ада Библейского, а начала, цветения и продолжения Земной ЖИЗНИ.
А начиналась эта ЖИЗНЬ, как это ни странно, стараниями заезжих англичан, таких себе отчаянных земных пиратов-флибустьеров. Много их имен есть в историческом путеводителе по Донбасскому краю. Слетались они сюда, незваные заморские капиталисты, не случайно: около 140 угольных и 30 рудных месторождений сулили немалые прибыли. Приложи только усилия рук да смекалку новаторских идей к разработке и добыче этих богатств. Ведь, чумацкие телеги, привозившие издревле в степной край рыбу и соль, возвращались назад, к себе домой, доверху наполненные углем, источником тепла… Возвеличенным емким мобилизующим началом это понять в известных словесах Петра Великого:

"Сей минерал, если не нам, то нашим потомкам зело полезен будет.” Петр Первый о горючем камне, об угле, о котором узнал из своего Азовского похода в 1696 году.

С дней Крымской войны, с эпизода осады Севастополя, стало понятно: не обойтись без развития металлургии на юге России. А, ведь, крепость тогда пала. Но продержалась какое-то время только благодаря тому, что старый чугун переливался в ядра, на небольшом заводишке в Луганске. История развития региона гласит: бурным своим развитием Донбасс обязан Джону Юзу, прибывшему сюда в свои 55 лет, с полупустым кошельком, с молитвенником в глубоком кармане поношенного макинтоша и с книгами Старого и Нового Завета в своем чемодане. Но и еще со страстным желанием разбогатеть в своей душе. Так как, изучив проекты многих, уже имевших место здесь, на Донбассе, быть экспедиций, он не сомневался в том, что теперь ему нужны будут только железное терпение и время. Чтобы счастливое соседство мощнейших угольных пластов, известняка, доломита и смежность огнеупорной глины рукотворно преобразовать в один мощный толчок к зарождению и развитию огромного промышленного региона.
Не доставало только в этих безлюдных степях рабочей силы. Да и как было заманить набожных и неученых людей в “чертово пузо”, как называли в простонародье шахты. Юзу понадобилось всего 10 рублей, большие, однако деньги, по тем временам. Чтобы сделать рекламу первой шахте. Мужику, который только спустился в подземелье и тут же поднялся на поверхность, эта десятка досталась задарма. А фотография его, тут же сделанная и потом тысячи раз размноженная, пошла гулять, направляемая умелыми руками новых филантропов, за десятки верст от знакового места. Свежо и пьяняще засквозило по степи первыми сказочными легендами о дармовых деньгах. Ведь, расчет в России, в то далекое время, с полуголодными крестьянами за любую сделанную ими работу, велся в копейках. И пошли вереницей на шахты люди, изголодавшиеся по куску хлеба себе и своим семьям. А Юз, за копейки арендовывал покинутые земли крестьян, их немудреный, мало что значащий скарб. Вынуждая тем самым переселяться людей поближе к шахтам, к каменным карьерам.
Когда было потом разбираться убогому безграмотному люду, как жестоко они все были обмануты. Потому что работа в узких подземных угольных норах, с частыми их гибельными обвалами, напоминала ад кромешный. А возвращавшийся на поверхность копатель-шахтер, вымотанный физически, с толстой крученой веревкой на своей шее, тянувшей за собой истертое корыто, наполненное углем, и в самом деле, напоминал собой, пропитанного насквозь угольной пылью, прокопченного грязью черта из преисподней Земли. Получали люди за такой тяжелый труд… все те же копейки.

Далее… Тома написаны о пошаговом развитии Донецкого угольного бассейна. Со всеми его проблемами. Есть очень много достоверных документов о том, насколько много внимания уделялось развитию региона при советской власти. Когда началась механизация производства. И когда за тяжелый по-прежнему труд шахтеры начали получать более или менее значимые деньги. Которые активно и оправданно для того времени привлекали в этот регион все новые и новые рабочие руки. Со всех концов Светского Союза. А старая Юзовка, где началась история края в 1869 году, успела побыть Сталино, с 1924 года. И с 1961 года город стал называться Донецком. В отдельные годы население его приблизилось к миллиону жителей. Их руками здесь строились новые предприятия, возводились жилые дома. Донецк стал известен во всем мире не только своей развивающейся многоотраслевой промышленностью, но и миллионами кустов роз, высаженных на его улицах. А потом… Как и везде, перед распадом огромной страны. Новая капиталистическая эра ознаменовалась убийственным для региона сокращением производства. А те шахты, что продолжали работать на изношенном советском оборудовании, все чаще звучали на слуху трагическими голосами дикторов радио и телевидения, после череды подземных взрывов. С чередой же имен, погибавших в уже современном подземелье… За спинами и живых, и погибших – семьи. Часто – многодетные… И постепенно потускнели Звезды героев, славших десятилетиями черное золото на горА. Да и сами герои стали никому не нужны. Как будто кто-то поигрался тяжелыми человеческими судьбами, да и отбросил их на свалку всеобщего забвения. Надоели…

…В Донецке, в самом центре стремительно стареющего региона, есть гранитный, грубо обработанный камень, с надписью на нем: здесь будет стоять памятник женщинам и подросткам, которые работали в шахтах после войны. Помогая обескровленной на многие годы стране довести добычу угля до уровня предвоенных лет. К сожалению, пламенный порыв установить им памятник, говоря откровенно, обернулся жалким побуждением, застрял черно-стрелой изменой в душах, поверивших в благое...

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА. С 1943-го по 1947 годы на подземных работах в шахтах Донбасса работало до 80% женщин. Окончательно с подземных работ женщины были выведены в 1966 году. На подземных работах в военные и послевоенные годы работали от 200 до 250 тысяч женщин, соответственно. Медалью «За восстановление угольных шахт Донбасса» награждено 46 300 человек, из них больше половины — женщины.

Памятника – нет. Да остался, к счастью, хотя бы камень с надписью, во имя оскудневшей памяти о безымянных труженицах, о Донбасских шахтерках. За…, не ошибиться бы сгоряча, 72(!) года после окончания Второй Мировой войны лет. Вокруг камня, по Донецкой традиции – много цветущих все лето и до первых морозов кустов роз... Высаживают их вокруг несостоявшегося памятника – клумба-то – на самом виду. Но коробится совесть, что так и осталась стоять каменная глыба нетронутой, на своем насиженном в прошедших годах месте. Больше никому не нужная и беспризорно слоняющаяся память по шахтерским городкам и поселкам. И, однако, натирающая неприятно мозоли в глазах прохожих своим насмешливым укором. И, неизменно, будоражащая сознание думающего человека не исполненным обещанием. Заметила: мало кто и останавливается около этого бездушного надгробия былому. Чтобы хотя бы прочитать надпись на камне.
Болтовня в чистом виде. Оскорбление вымученной привычным лицемерием заслуженной памяти реально живших в Донбасском регионе людей. И, как неистово лозунгово говорилось когда-то, ковавших одну, общую победу. Для кого…?

А уголь в новое капиталистическое время, по-прежнему добывавшийся из недр Земли всеми возможными способами, развозился по стране. Которая жила своими заботами. Не веселыми, скажем так. Население Западной части Украины находило себе применение в странах Европы. Сиделки, полотерки, прибиральницы из приграничных сел, парубки-челноки на изношенных, из советского времени, велосипедах и с рюкзаками на крепких плечах, набитых сигаретами и алкоголем, считали за счастье найти себе после пересечения своей границы хоть какой-нибудь угол в стране западно-неприветливого зазеркалья. А дома – брошенные на произвол судьбы дети. Здоровые, стареющие в безделье мужики, слоняющиеся, часто в подпитии, без дела… Но дело и для них потом нашлось. На Донбассе. Где во всю сегодня раззадорено зло. Погибают люди. А где-то - вслух и очень громко назвали всех, здесь живущих, недоумками. Отжившим свое непотребом.

«Донбасс — это не просто депрессивный регион. Там настолько большой комплекс проблем. Главная в том, что там просто дикое количество абсолютно ненужных людей. Если взять чисто Донецкую область, там 4 миллиона населения. Как минимум, миллиона полтора там просто лишних людей. Нам не нужно понимать Донбасс, его просто нужно использовать как ресурс… Главное, что нужно сделать в данный момент – как это жестоко не прозвучит, но есть определенная категория людей, которых нужно просто убить.» - СКАЗАНО В МАЕ 2014 года.

Четвертый год продолжается чудовищная по своим уже трагически обозримым последствиям эра непонимания в Донбасском регионе, которому суждено было в его многострадальной, да простите за банальность, истории познать много горя, нужду и бесправие, выжить в неразберихе гражданской войны прошлого столетия, подняться из скорбных руин после самой разрушительной войны 1941-1945 годов, пройти чистилище дерибана 90-х. Наверное, такая полуторовековая закалка на выживание и научила жителей этой Земли отличать хорошее от плохого, научила смелости и отваге, чтобы противостоять бедам. Чтобы получить, наконец, право сказать сегодня во весь голос, когда очевидным стало понимание многоликой лжи, распространяемой по всему миру о Донбасской трагедии, в которой так мало места о героически и чрезвычайно и надрывно трудно выживающих в этой жизненной драме людях: ДОНЕЦК – ЕСТЬ! И его, как и весь Донбасс, надо понять.
Хотя бы строчками здесь написанного. Впрочем, сказана – микроскопически ничтожная малость из того, что надо знать о Донбассе. А, может, и не надо много говорить, чтобы, наконец, задуматься и ответить: “что ты знаешь о солнце, если в шахте ты не был!?” Однозначно, трусов, лжецов и пустобрехов – там нет. И никогда их не было в этом “чертовом пузе”.
С глубоким уважением, Людмила Марава. Донецк
фото: архив hyser.com.ua