Открытое письмо писателю Захару Прилепину из Донецка
Людмила Марава
Донецк / AbsolutTV.ru /
Открытое письмо Захару Прилепину, писателю, общественному деятелю
накануне Дня 8 марта
"Да ведают потомки православных Земли родной минувшую судьбу.”
А.С. Пушкин.
Уважаемый Захар!
Говорят, нет срока давности у дела, которое прямо и косвенно касается человеческого достоинства и человеческой чести. Скоро будет три года, как пытаюсь я передать свою книгу "Мысли вслух из блокадного Донецка” родным и близким погибших на Донбассе Российских журналистов в жестоко-кровавом лете 2014.
Как ни странно, именно с того времени продолжается отсчет новейшей истории Священного Донбасса, которая воедино и навсегда связала судьбы многих миллионов людей. Оказавшихся в жерновах то ли злого рока, то ли в убийственно непреодолимой, туго затянутой петле неизбежного витка осознания всего того, что было заранее предначерчено провидением прожить и прочувствовать здесь, на Донбассе, всем нам.
Можно по-разному рассматривать смысл этих фатальных обстоятельств. Согласитесь, война, продолжающаяся в этом регионе уже четвертый год – это не радость. И, если одним аспектом этой трагедии есть ее историческое определение, то другим аспектом этой нескончаемой скорби есть реальные судьбы людей, оказавшихся не по своей воле на бушующем злобой, а отнюдь не добродетели, гребне мощнейшего всплеска Всемирной Истории. Которым, по большом счету, абсолютно все равно, почему все происходит так, а не иначе. Впрочем, так оно всегда и происходит. Человек свободен только в своих мыслях. И лишь до тех пор, пока обстоятельства его бытия не ставят его перед фактом сделать свой выбор. В отличие от всех тех, кто наблюдал и продолжает наблюдать за всей этой трагедией Вселенского масштаба со стороны, я, как и многие и многие другие здесь, на Донбассе, переживаю ее с того самого дня, как она началась. Оказавшись в самом центре этой адовой драмы и став, по сути, и ее участницей, и ее свидетельницей. Одновременно.
Думаю, тяжко бы мне пришлось, если бы ни удалось мне однажды сцепить воедино мои волю и сознание, чтобы начать творить мою собственную летопись всего происходившего и происходящего на моих глазах. Я очень хорошо помню начало Донецкой блокады, и Донецк, брошенный на произвол своей судьбы и ошарашенно блуждающий в непонимании всего происходящего с ним. Опустошенный, выпотрошенный физически большой и современный город, но сполна переполненный обрывками людских молитв и проклятий. Однако мысленно возвращаясь в те все дальше уходящие в небытие дни лета 2014 года, я все с большей силой понимаю, как важны были моему истерзанному бедой городу репортажи Российских журналистов о всем происходившем здесь в то время. Я буду повторять не раз, что политические аспекты меня, как обыкновенную женщину никак не интересовали и не интересуют. В силу того, что не обладаю я достаточными в этой области знаниями, чтобы делать какие-либо комментарии. Но боль моего народа, как сегодняшняя Донбасская реальность, боль моей Земли, на которой я родилась и сформировалась, как личность – это есть и моя боль тоже.
И обо всем этом пришлось задуматься, когда на местных новостных каналах появились первые кадры обстрела мирных шахтерских городков и поселков. Тогда еще вдали от Донецка. Не веря в жестокость и абсурдность происходящего, я долгое время не решалась произнести даже мысленно очень важные слова, чтобы дать определение всему этому беспределу. Но, сегодня, когда идет четвертый год отсчета со дня начала трагедии, и Донбасская земля сполна пропитана человеческой кровью, и исполинское по своей глубине горе, как огромный взбесившийся вулкан без устали и без препятствий продолжает подминать под себя и убивать все живое на своем пути, я понимаю: все это творится грязными руками нелюдей.
В моей душе нет сожалений о том, что мне помнится ВСЕ. Меня мучает глубокое сожаление о том, что люди, которые давали возможность узнавать об этом ВСЕМ, что здесь тогда происходило, оказались в вакууме забвения. Сейчас, когда начинается новейшая история Донбасского региона, должно вспомнить имена погибших на Донбассе Российских журналистов – Анатолия Кляна, Антона Волошина, Игоря Корнелюка, Андрея Стенина. Мне, как человеку ни на минуту не покидавшей Донецк с начала жестокой, кровавой блокады Донецка, и многим сотням других Донбассовцев, сегодня абсолютно понятно, что все, что происходило на Донбассе, в той его части, что задыхалась от пролитой человеческой крови и лютой ненависти новых ублюдков (название фильма Тарантино), нам становилось известно благодаря именно им, Российским журналистам. Написавших первые главы истории Донбасса ценой своих жизней. Их телевизионные репортажи о происходящем поразили своей правдивостью. И смелостью. Потому что велись они, в полном смысле этого слова, под огнем сверхмощного оружия, целенаправленно разрушающего густонаселенный промышленный регион.
Но они не вернулись туда, откуда приехали на Донбасс однажды. Там, откуда они приехали осталась мирная жизнь их родных и близких. Остались их матери, жены. Их дети. Которые никогда не смирятся с потерей своих близких. В той мирной жизни остались их неосуществленные планы. Будущее единого целого, их семей, лишилось своего дальнейшего смысла. Надолго. Потому что невозможно никакими силами и способами найти замену тем, кто больше ни на что не способен, кроме как, быть людьми.
Осознание потери близкого человека, в полной мере, жуткому нравственному аду подобно. Потому что родственные узы – это есть прежде всего, память об ушедших родных. И особенно нестерпимым кровоточащим страданием оборачивается память о безвременно и внезапно ушедших в дни праздников. Когда веселье вокруг еще более усугубляет душевную боль. Когда вокруг бурлит море человеческой радости. А сознание твердит: не придет…, не придет…, не придет. Не позвонит…, не позвонит!!!!!!! НИКОГДА БОЛЬШЕ!
…Мне часто думается о том, что даже случайное упоминание названия моего дорогого мне Донецка при таких обстоятельствах может быть причиной длительного рецидива ментальной и душевной боли в семьях, где присутствуют незримые нити связи и с Донецком, и с Донбассом. Где не видно конца страданиям. И где всеми силами пытаются выживать в этих страданиях люди.
Слово. При любом удобном случае повторяется: с него все начинается. И, наверное, не раз произнеслось в тех семьях слово Донецк. Куда предстояла ребятам командировка. И что интересного было в этом слове тогда, да и сейчас – тоже, кроме одного: здесь началась война. Она продолжается. О ней должны знать все. Мой город, мой Донецк, который я всегда воспринимала, как самый лучший на всей Земле, оказался синонимом страшной печали для неизвестных мне людей.
Слова памяти из Донецка о погибших здесь безвременно Российских журналистах – и это есть их вечная память. Слово – это и метод взаимодействия между людьми. Слово – оно нивелирует границы между домыслом и реальностью. Зачем додумывать, как оно все тогда происходило, если есть пропечатанные словами страницы памяти.
А в памяти не положено отказывать.
Жорес Алферов, без преуменьшения, выдающийся Российский физик, лауреат Ленинской премии, Нобелевский лауреат, рассказал поучительную историю. Его старший брат, Маркс, погиб во время Второй Мировой войны. Отдавая ему дань памяти, Жорес Иванович приехал с товарищем в село, где находится братская могила погибших Советских воинов. Прочитав имя брата на постаменте, Жорес Алферов опустился перед ним на колени, склонив в скорбном молчании голову… Рядом преклонил свои колени его друг.
Кто вы такие, спросил его житель села, проезжавший на велосипеде мимо. И когда он узнал, что один из мужчин был братом погибшего героя, он сумел созвать односельчан. А дальше – был организован вечер памяти погибших героев. Такой была благодарность односельчан тем, кто так и остался на века лежать в земле, которую герои отстояли ценой своих жизней…
Если бы сегодня меня спросили, кто есть герои Нового Времени, я бы, не задумываясь, ответила: Российские журналисты. Приехавшие на Донбасс из своих мирных жизней…
Абсолютный факт. Экспрессия захлестнувших меня чувств, которую удалось усмирить льющимся непрерывным потоком из моего естества словами, оказалась тем спасательным кругом, который помог выжить не только мне в кровавом лете 2014 года, но и людям, у кого в руках моя книга оказалась. Но не была бы она никогда написана, если бы ни репортажи по новостным каналам Российских журналистов, обо всем ужасе, имевшем место быть на Донбассе. Но, репортажи, прозвучав в эфире, улетают в Вечность. А книга, как память остается. Абсолютный факт.
Меня удивляет. Меня денно и нощно мучает изжога души: почему так лихо консолидируется зло. И почему так долог путь добрых намерений к свету… Те двери, в которые я настойчиво и громко стучалась, считаю, были просто не теми дверьми. Но слова человеческой благодарности должны же быть когда-то сказаны. Что, как ни книга, есть они. Способная облегчить не облегчимое, на самом деле, никакими средствами сиротство родителей от своих детей. Трагически и вопиюще преждевременное. И сиротство детей от погибших отцов. Пусть, ненадолго и временами, но книга в руках со словами благодарственной памяти – это есть необходимый метущемуся сознанию ментальный наркоз, помогающий переживать боль несправедливой потери своих близких.
Понятно, что она никогда не затихнет. Но, вне сомнения, хотя бы ненадолго притупится пониманием всего происходящего на Донбассе. И тем, что люди здесь, загнанные адом в свои 104 круга, помнят тех, кто разделили с ними свои судьбы. Ценой своих жизней. Имевших место быть и оставивших такой глубокий след на планете Земля.
Тема людей с кинокамерами и, как знак сегодняшнего времени, с микрофонами в руках - очень щепетильна в мировом сообществе. Весьма актуальна, между тем, и тема празднования Дня 8-ого Марта в отдельно взятых странах. С трудом представляю себе, как проходит такой День в семьях погибших журналистов. Потому что хранительницей любой семьи – есть женщина. Мать, жена. Сколько же надо сил, чтобы заставить себя не расплакаться и не поддаться отчаянию в день, когда наступает 8-Марта. И когда с отчаянием в душе понимаешь, что в любимой вазе больше никогда не появится живая веточка махровой пучеглазой мимозы. Ее не принесет тот, кто всегда ее приносил раньше. И когда хочется закрыться всеми возможными способами от окружающего мира. Думая с неугасаемой любовью о том, кто продолжает все-таки жить где-то рядом. И хорошо, что можно с ним поговорить. Тихо и наедине. Это – все, что осталось возможным прочувствовать после потока выплаканных однажды слез… В страшном лете 2014 года.
Слез, ставших укором всем нам. Но, ведь, срока давности у благого дела нет и быть не может. Было бы слово сказано: люди не услышат, Господь зачтет.
С глубоким уважением, Людмила Марава
