Донецк / AbsolutTV.ru / Людмила Марава /

Делаю откровенное признание. Футболом никогда не интересовалась.

Предполагаю, не без веских оснований, очень многим от такого откровения есть ни холодно, ни жарко. Глубоко фиолетово, как уже довелось говорить не раз. Но, продолжая начатое повествование, добавлю: весьма органично и всегда комфортно чувствовала я себя в тех областях своей жизнедеятельности, которые, тем или иным образом, помогали и помогают докапываться до одной истины, из миллиона других насущных: в чем же смысл Земного бытия?
Хотя, ответ на этот вопрос - заведомо и гениально прост: просто живи и просто наслаждайся жизнью. Не создавая проблемы себе и другим. И, если первое, то есть – просто жить, как-то может получиться. То второе – наслаждаться жизнью – едва ли. Потому что мир обитания, как среда человеческого существования, устроен во взаимозависимости всех и каждого друг с другом.

Именно во взаимной зависимости. И это так же понятно, как и поверхностное обозрение, с последующим восприятием, предметов, что находятся в комнате каждого. Предметов, на первый взгляд, отчужденно и субъективно осмысленно замкнутых в своих значениях. Но (пытка жаждой дознания) намертво и обреченно зависимо пришпиленных друг к другу. Не отодрать одно от другого. К примеру, если стоит на столе чашка, то рядом, если ни в ней, – всегда и ложка. Заметились туфли у входной двери? Можно не сомневаться – где-то поблизости будут и щетка, и крем для обуви, чтобы поддерживался первозданный лоск обуви. А… комнатные тапочки, у той же двери, это - Вы сами, с наслаждением ныряющие в их уютно-велюровое ложе, после трудов праведных прошедшего дня. И так – до бесконечности. В непрестанном превращении, как в колесе обозрений, визуальных наблюдений в тугие узелки и красочно незабываемые орнаменты картинок жизни.

Чрезмерно много их накрутилось и нарисовалось, в моём представлении, за годы блокады. Мерзко сковавшей нутро Донецка своим зловещим смыслом, город, в котором живу. Немного усилий нужно предпринять, чтобы понять: если есть над моим городом солнце – он к нему тянется. Слабея и теряя свои силы, пытаясь, однако, в каждой новой попытке разорвать и сбросить с себя отяжелевшие путы адовой блокадной напасти, впившиеся в незаживающие раны его израненного тела. Пытаясь истошными криками молитв и охрипшим шепотом проклятий рассказать всему миру, как это мучительно больно вздыхать с горькой тоской о своем недавнем прошлом и, не теряя веры в будущее, понимать чудовищную несправедливость настоящего. Которое с громовым треском где-то надломилось, не выдержав бремени насилия. А потом – раскололось. И разделилось надвое. Одна его часть, относительно мирная, утвердилась на дальних подступах к городу. Другая, безумно встревоженная и деформировано изуродованная обстоятельствами, – находится в нем самом.
И становится более, чем понятно (мышление, как познание), почему так неуправляемо подвижны в подобных, печальных, обстоятельствах мысли. Почему еще более навязчивой, чем вопрос о смысле бытия, стала дилемма о смысле утерянной добродетели и о таинствах торжествующего повсеместно зла.

Однажды в Москве… Однажды выбравшись туда, в 2015 году, и насладившись вволю чувством успокаивающей надежности и ароматом пьянящей свободы, впервые заговорила, осознанно-ответственно, о величии исторически весомого. О глубинно сакральной магии понятий русский, Москва…
Русский, Москва – очень ёмкие по значению слова. Это – вихри неукротимого торнадо, что всегда стремятся достичь неба. Это – шквалистый ветер с бушующего моря, что порождает тайфуны и яростно сметает всё на своём пути. Это – ежечасные, ежеминутные потоки чувств, рвущихся к свету из глубины терзаемой вечными сомнениями славянской души. Это – восторг! Радость и благодать, одновременно… Без этих слов – «русский» и «Москва» – без сожаления разрушаются, уничтожаются на корню современными варварами такие понятия, как русский дух, история земли русской, русская душа, русское слово, в конце концов. Да с такими определениями – «русский» и «Москва»!!! – любое дополнительное слово обретает мощную энергетическую поддержку на право существовать в человеческом мире громко и независимо. Как продолжение: русский балет, русский симфонизм, русская поэзия, русское золото. В последнем словосочетании просматривается не только значение золота как металла, но и генофонда всей нации. Московский Кремль, Москва Пушкина… Всё это – гордость народа! И моя – тоже…

Летело потом время…? Нет, оно тащилось, подобно старой загнанной кляче на серпантинистой горной дороге, над бездонной пропастью мрачного неведения… Тащилось время высоко в горах, в пределах свершившегося обескураживающего беспамятства. И глумилось над обстоятельствами. Подтачивая все более разраставшимися в его подполе сомнениями суть давно вызревших и свершившихся в окружающем мире перемен. Ознаменовавшихся буйным расцветом эры вседозволенности и словоблудства. Иначе, никогда бы не довелось услышать в эфире одной московской радиостанции одиозный перл, как громкий всплеск столичного “остроумия”, зловонно перебродившего в тяжком похмелье разнузданного бахвальства. Да, именно так, 26 бакинских помидоров. В разговоре, приправленном ехидными смешками…, о событиях дней суровых и памятно трагических. Не многим и понятным сегодня, за давностью лет… Старательно-усердно, неутомимо-злопыхательски задвигаемых на пыльные задворки истории.
Но отчетливо злобно отразившихся трагическим светом из прошлого в реалиях сегодняшней Донбасской трагедии. Истоптанной вдоль и поперёк словесной трескотнёй.

“С неприятным ощущением испитого не по своей воле и насильно навязанного, не только мне одной, а миллионам, порции злобствующего невежества, переключилась я кнопкой своего RC на другую программу. На ту самую, которая транслировала парад ВМФ России из Санкт-Петербурга, по случаю Дня Военно-Морского Флота Российской Федерации. Все-таки, было последнее воскресенье июля… Когда этот праздник и отмечается.
Смотрела парад и, ненароком, вспоминала слова Великого Петра об исторически обусловленной для России священности традиций морского братства. Россия-то – держава морская. И напряженно обмозговывала попутно, что платя честно налоги в некогда единой стране, все мы вдруг, неожиданно и безграмотно закурлыкавшие на своих обожаемых до одурения диалектах и суржиках, оказались на разодранных в клочья лоскутках своих же мелкопоместных, совсем не княжеских, для основного поголовья, обретших то ли свободу, то ли независимость, только от чего(!), владений. И, если, уж, говорить, о чем стОит сказать, то о том, как тупо невежественно избаввившись за бесценок, в удушливых парАх обретенной свободы дичайшего то ли, капитализма, то ли чего-то еще, от всего того, что составляло когда-то величие и значимость Великой Державы, а это – и армия и флот, нам вдруг напомнили: Держава должна защищать… Как будто и не знали совсем: надо держать все в своих кулаках, а кулаки – в полной готовности к действию. Всегда! Но, куда, уж, там! Когда даже антикварные стулья из богатого наследия всего того, что и было когда-то величием огромной страны, продавали тогда, только строжайше и исключительно избранно желающим. Всего по десять центов за штуку. А громады непотопляемых атомных кораблей уходили за пределы Родины за несколько рублей. Каждый. По актам их купли-продажи. Как груды ржавеющего в парах дурманно-свободной эйфории металлолома… В ходу во всю приживалась новая математика нравов: два пишешь на бумаге, а тысяча - в уме. И так – на протяжении десятилетий.”

Я особым образом выделяю вышесказанные мною слова. Совсем без малого год назад. Пророчески осмысленные тогда призывом: СОМКНУТЬ РЯДЫ, РОССИЯ!
Ожидая потом, как манны небесной, пришествия…, свершения некоего долго ожидаемого таинства. Которое бы, мощно окрепнув в своей таинственной значимости, смогло бы такой новоиспеченной, невиданной до селе исконно богатырской удалью, всколыхнуть мутную рутину образовавшегося в жизни застоя. Потому что нельзя давать слову подпольщик определение, как человеку, хранящему консервированные банки в своих подвалах. В разговоре, приправленном теми же ядовитыми смешками. И при каждом удобном случае, да и при неудобном – тоже, высмеивать историческое прошлое своей страны. Дурно это пахнет, кушать хлеб тяжкий, насущный, то есть, сегодняшний, и глумиться над своими корнями.
Времена-то ничем не отличаются друг от друга. Есть просто у одних железная хватка навязывать на этот счет свое мнение другим. И этого не признавать. Да и особый талант – очернять нелицеприятными моральными потугами свершившееся однажды факты бытия.
А у других – навязчивая идея всеми силами избежать искушения впасть во власть такого гипноза. И извлечь драгоценные зерна познания из непомерно разросшейся кучи словесного хлама. Совсем не на задних дворах событий. Чтобы понять, для начала, чем отличаются хорошо проплаченные мысли-скакуны заезжих псевдопатриотов от драгоценной истины провидцев. Не из числа омерзительно мнимых “консолидаторов добра”.

И вдруг – гром небесный! Очень точное состояние для передачи наблюдаемого всеобщего единения. Как будто удалось, наконец, выбраться на свежий воздух из опостылой, трещащей по всем своим швам нравственной живодёрни. Сверх меры наполненной отрАвными парами навязываемого всеми возможными способами невежества. И убедиться воочию в том, как велико значение людской сплоченности, как отправной точки начала единства духа. Испытанного некогда, как подобие теперешнего, предками. Как просто, на самом деле, свершаются революции. Объединяющие людей большими общими идеями. Как легко приходит взаимопонимание, выпестованное огромным желанием каждого, ставшего многомиллионно и огромно сконцентрированным, сблизиться с другими.

В момент, когда побеждает любимая команда.

Как величаво и огромно есть название державы Россия. Медленно, но уверенно поднимающейся с колен. Выживающей в бедах, на которые была обречена. Презревшей страх одичания, познавшей позор многолетнего унижения. После всего того, что было ни чем иным, как убого нищенским существованием на дне отвержения от права жить.
Ничего более абсурдного не придумаешь для страны с многозначительной и многовековой, совсем не бесчестной, к тому же, историей. Страны, всегда жившей на острых гранях реального и возможного. Что никогда не давало реальной возможности тихому штилю душевного спокойствия устаканиться, хотя бы на время, угомониться у бесконечно протяженных берегов Великого Отечества.


“Человеческого счастья (и благополучия) без границ – не существует. Но знания, накопленные человечеством, - безграничны. Это, уж, точно. Как и то, что солнце восходит каждый день. А мыслящий рассудок – единственное мерило всего существующего. Но, и это очень поражает!, знания удивляют.
А невежество – нет.”

О знаниях. На футбольном чемпионате 2018 года случилось непостижимое. Победа Российской сборной, пока не решающая, взбудоражила в головах, не только болельщиков, очень важный рефлекс самосознания. И то, что в результате действия эмоций могут возникать также физиологические изменения функций в организме человека, является общепризнанным. Однако остаётся открытым вопрос, как происходит этот процесс, который Фрейд определил, как «загадочный скачок от психической к соматической, то есть, телесной инерции».
Удивился бы профессор Фрейд, узнав, как быстро телесная инерция преображается в феномен осознанного патриотизма. Который взрывается потом космически необузданным фейерверком человеческой смелости, отваги, бьющего через край жизнелюбия, желанием побеждать. Во имя бескорыстных и высоких целей. Что есть весьма приближено к высшему началу. Которым обладает каждый, без исключения, человек. И качество это не имеет ничего общего с животными инстинктами. Потому что при подобных обстоятельствах любой человек становится во много раз выше, морально, самого себя.
Абсолютная победа духа. Ничего не имеющая общего с искусственно воссозданной эпопеей Лени Рифеншталь в ее известном фильме “ТРИУМФ ВОЛИ”. Который позднее назвали реальным руководством по внедрению мифа.
Наверное, это чертовское везение. Когда становишься свидетелем того момента, когда мифы оживают. И тогда…

“Наступают времена, когда мысли, озадачивающие тебя своей неожиданной смелостью, должны быть услышаны другими людьми.
И поняты. Потому что хлеб насущный – это не только ежедневные и ежечасные заботы о бытии своем бренном. Это – и личностное отношение к Миру. В котором живешь. Так, вырвавшись однажды на время из бредово-трагической жизненной данности моего любимого Донецка, я никак не предполагала, что беда наша, Вселенско-Донбасская, будет надменно-оглушительно неинтересна большинству людей, продолжающих жить своими мирными жизнями, в значительном или незначительном отдалении от уже смрадно загноившегося горя, растянутого злым фатумом на долгие года. Не имею права переступать границы частных жизней уважаемых современников. При этом, уверена, очаг всеобщего безумия, вспыхнувший совсем не спонтанно в огромном промышленном регионе, рано или поздно может горячо прикоснуться к каждому, проживающему за пределами не прекращающейся уже четвертый год Донбасской трагедии. Не претендуя на роль ментальной наставницы и сознательно игнорируя любую возможность делать какие бы то ни было обоснования происходящему, особенно - политические, но, словами своих очерков, рассказываю о том, как живут и выживают в Донецке люди.

…Да пусть не наступает скука от многословия… Ведь, любой словесный посул – имеет душу… Не полениться бы услышать каждый…”
С глубоким уважением, Людмила Марава. ДОНЕЦК!!!


Добавляйте наше издание, нажав на "Мои источники", и вы всегда будете видеть свежие новости от Absolut TV в сервисе Яндекс Новости и в Google News

Подписывайтесь на канал ABSOLUT TV Дзен Яндекс